Человек в открытом космосе

Первый выход в открытый космос совершил с «Восхода-2» Алексей Леонов в 1965 году. Выход был совершен в дневное время и продолжался 20 минут, за которые Леонов успел обозреть всю территорию Советского Союза – от Черного моря до Дальнего Востока, экспериментально выявить возможности скафандра, особенности координации движений тела и ориентации. Надо было подготовиться к работе последующих экипажей в открытом космосе - именно к работе, а не к простому парению в безвоздушном пространстве.

На «Салютах» выходы за пределы станции стали обычным делом: осматривались и заменялись внешние приборы, датчики, наращивались панели солнечных батарей, устранялись мелкие неполадки. На «Мирах» выходы из станции, особенно в научных целях, умножатся. Но всегда даже кратковременные путешествия вне станции - дело сложное и для каждого космонавта, впервые выходящего из шлюзовой камеры в космическую пустоту, связанное с неожиданными ощущениями. Когда за станцию зацепилась антенна радиотелескопа, которую отбрасывали после завершения радиоастрономической программы, бортинженеру Валерию Рюмину пришлось побывать на внешней поверхности «Салюта», чтобы отцепить антенну. Космонавт рассказывал, что, когда он полз вдоль длинного корпуса станции, ему иногда казалось, будто он опускается с высокого дома по пожарной лестнице вниз головой.

1983 год стал годом рождения новой и чрезвычайно перспективной профессии космонавта-монтажника. Владимир Ляхов и Александр Александров вышли из «Салюта-7», чтобы установить на нем дополнительные панели солнечных батарей. Это наращивание батарей продолжили Владимир Джанибеков и Виктор Савиных в 1985 году. В 1986 году Леонид Кизим и Владимир Соловьев перелетели на «Союзе Т-15» со станции «Мир» на станцию «Салют-7», дважды выходили из нее в открытый космос, смонтировали и демонтировали 12-метровую ферму, провели сварочные работы и вернулись на «Мир». В будущем просторные сооружения в космосе и целые космические поселения станут монтировать и сваривать из деталей и блоков, доставляемых с Земли, а затем изготовляемых на месте из лунного и астероидного вещества.

Выходы в открытый космос совершают и американские астронавты из кораблей многоразового использования типа «Шаттл». Они пользуются индивидуальными реактивными двигателями, так что ничто их не привязывает к кораблю. Леонов пользовался фалом, своего рода «пуповиной», связывавшей его с кораблем. Но последующий прогресс не отменяет величия начальных шагов. Если Гагарин первым летал вне Земли, то Леонов первым летал вне корабля и дал принципиально столь же важную информацию о человеке в свободном космоплавании, что и Гагарин о человеке в кабине космического корабля.

Астронавты США иногда они выходят в космическое пространство для починки своих спутников. В 1984 году экипаж космоплана «Чэлленджер» ремонтировал на орбите спутник «Солар мэксимем», запущенный четырьмя годами ранее для изучения физики Солнца, но проработавший только восемь месяцев.

Нам осталось затронуть некоторые личностные, социально-психологические моменты жизни и работы на орбите. Одиноко ли в космическом доме? Сегодня, по правде сказать, в значительной степени - да. Жизнь в космосе внешне размеренна и монотонна. Неожиданностей, сюрпризов в полете быть не должно. Над обеспечением такой стабильности трудится огромный коллектив людей, испытывающих конструкции на прочность, системы управления - на безотказность, создающих дубликаты и «трипликаты» наиболее ответственных узлов. Ведь неожиданности в космосе всегда граничат с опасностью, и поэтому их надо исключать.

В январе 1986 года в результате взрыва одного из твердотопливных ускорителей потерпел катастрофу еще в нижней стратосфере, так и не достигнув космоса, «Чэлленджер». Погибло семь астронавтов. По оценке самих американских специалистов, этой катастрофы можно было избежать при более тщательной технической подготовке «челнока» к полету.

Одиночество, разумеется, не означает оторванности и изолированности от всех, как бывало в сурдокамерах при подготовке космонавтов к одиночным полетам. Теперь космонавты летают как минимум по двое, а вместе с экспедициями посещения иногда собираются вчетвером, вшестером и даже находятся одновременно в космосе всемером, как это было еще в 1969 году при совместном полете и сближении кораблей «Союз-6», «Союз-7» и «Союз-8».

И все-таки основную часть времени - изо дня в день и многомесячно - вдвоем; в лучшем случае втроем.

В 1982 году двое, Анатолий Березовой и Валентин Лебедев, провели в космосе 211 суток В 1984 году уже трое - Леонид Кизим, Владимир Соловьев и Олег Атьков - провели там 237 суток. Как-то космонавт Георгий Гречко устроил опыт со студентами - предложил им просто побыть вдвоем в комнате. Ребята выдержали только шесть суток. Отчасти так произошло потому, что они в основном бездельничали. Космонавты же трудятся ежеминутно, да и отдых направлен у них на поддержание работоспособности.

Однако при всей сложности повседневного общения двух или, реже, трех людей, оторванных от нормального человеческого общения (городской житель часто имеет больше сотни ежедневных контактов с другими людьми!), быть в космосе отшельником - отнюдь не идеал для космонавта. И совсем неверно изображать их сумрачными работягами, лишь по необходимости терпящими друг друга.

Иногда космонавты забавляются. Петр Климук пытался летать по жилому отсеку верхом на пылесосе, изображая некую модернизированную Бабу Ягу, которая, как известно, летала на метле. Не получилось, тяга оказалась слабой. Георгий Гречко на досуге, постукивая в стену станции, отделял от ее внешней оболочки крохотные частички, фотографировал их, а потом, на Земле, показывал снимки друзьям: вот, мол, смотрите, инопланетные «летающие тарелки». И многие верили. А Майкл Коллинз, американский астронавт, написавший книгу о первом путешествии людей на Луну, рассказывал, как бытовые отходы, выбрасываемые за борт и несколько дней сопровождающие корабль, горят разноцветными созвездиями, и шутливо добавлял: «Иногда достаточно очень немногого, чтобы получить истинно эстетическое наслаждение!»

Можно было бы и закончить эту главу на «шутливой волне». Но вот космонавты возвращаются домой. Когда открывается крышка спускаемого аппарата, космонавты снимают шлемы и скафандров, их первое «воспоминание» - запахи трав, ветра, и «воспоминание» почвы.

Мы назвали эту главу «Homo cosmicus». Мы пытались доказать наступление космического века как переломный этап в эволюции Homo sapiens, который теперь стал приобретать новые качества, соразмеряющие его со Вселенной. И действительно, мы видели, какие своеобразные физиологические и психологические свойства приобретает человек-космонавт, как по-новому он видит природу, какие грандиозные научно-технические задачи перед ним встают.

В каком взаимном отношении находятся жизнь и Вселенная, не противопоказаны ли они в конечном счете друг другу? Положительный ответ на этот вопрос означал бы правоту английского астронома Джеймса Джинса, утверждавшего, что природа мироздания абсолютно враждебна всякой жизни и что жизнь есть «болезнь стареющей планеты».

Так ли это? До сих пор людям известна жизнь в строгих границах планеты Земля. Тысячелетиями человек считал Землю своей единственной вселенной, где жизнь зародилась и когда-нибудь найдет свой конец. Как же поведет себя жизнь лицом к лицу с подлинной Вселенной, которая представляет собой, так сказать, природу как она есть, не искривленную в земном «зеркале»?