Человек в космосе - повседневная жизнь

Жизнь в космических станциях чем-то сродни жизни на станциях полярников, что еще раз подтверждает давнюю устремленность человека проникать в пространства природы, казалось бы, совершенно непригодные для обитания. Но, конечно, разницы гораздо больше, чем сходства: невесомость, убивающий все живое холод и вакуум за стенкой космического дома. Но прежде всего - невесомость.

Это новое и небывалое для всего живого на Земле состояние наводит на размышления о возможных и «экстравагантных» путях эволюции биологической формы движения материи.

Новорожденный младенец, пребывавший в утробе матери как бы в состоянии имитированной невесомости, с первых дней и до нескольких лет привыкает, адаптируется к силе земного тяготения: учится ориентироваться в пространстве, ходить. Ну, а если с самого начала человек так и останется в мире без силы тяжести? Это вполне реальная перспектива для дальних и долгих космических путешествий будущего. Специалисты утверждают, что в принципе такой в полном смысле слова «человек космический» останется похожим на обыкновенного человека, он будет только более худощав и длинен наподобие персонажей в картинах исландского художника XVI-XVII веков Эль Греко. Но невесомость вызывает множество новых изменений в физиологии и навыках человека, появившегося в результате трех миллиардов лет эволюции жизни в условиях земной гравитации.

После нескольких часов эйфории, безмятежного и радостного чувства легкости, невесомость дает о себе знать и неприятными ощущениями. Приливает к голове кровь. У Германа Титова, «космонавта-2», совершившего более чем суточный полет около четырех месяцев спустя после полета Гагарина, иногда появлялось ощущение, будто он летит вверх ногами. Такое же ощущение бывало и у других новичков, впервые участвовавших в полете. Делясь впечатлениями о невесомости, космонавты часто употребляют слово «наваливается». Казалось бы, несовместимые понятия - отсутствие тяжести и... «наваливается». Но это так.

Труднее всего даются первые сутки. Теряется аппетит, нарушается координация движений, лицо опухает так, что трудно узнать себя в зеркале. Потом организм привыкает. Привычка эта, впрочем, коварнейшая вещь. Сразу после 18-суточного полета на «Союзе-9» в 1970 году Андриян Николаев и Виталий Севастьянов не могли передвигаться самостоятельно; космонавтам казалось даже, что они чувствовали вес внутренних органов своего тела. Полгода потребовалось им, чтобы окончательно избавиться от перестроек в организме, вызванных пребыванием в невесомости.

Вот почему на орбитальных станциях, где жизнь и работа космонавтов длятся несколько месяцев, в программу полета входят обязательные ежедневные многочасовые физические упражнения с использованием специального снаряжения: велоэргометр, бегущая дорожка, нагрузочные костюмы для активизации мышц, вакуумные костюмы для стимулирования давления крови в нижней половине тела. На одной только бегущей дорожке космонавты ежедневно, «пробегают» от трех до пяти километров. Эти упражнения, призванные снизить отрицательное воздействие невесомости на организм, дают свой главный результат по возвращении на Землю: за несколько дней космонавты в основном реадаптируются к земной обстановке.

Но в полете невесомость, как говорится, требует своего, она заставляет человека менять привычки и рефлексы, волевым усилием приспосабливать свое тело и движения для выполнения как будто бы простейших операций, нужных в повседневном быту. Навертывая гайку, рискуешь оставить её неподвижной, а сам будешь крутиться вокруг, если предварительно не найдешь точку опоры. Горделивое восклицание Архимеда: «Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир», знакомое со школьной скамьи, становится здесь жизненным правилам. На первых порах постоянно задеваешь за углы, роняешь мелкие предметы «вверх». Даже носки у Виталия Севастьянова протерлись не в тех местах, как при ходьбе по земле, дорогам и полам, а где-то сбоку, в местах отталкивания от пола, стен и потолка (называть эти поверхности помещения полом, потолком и стенами можно, конечно, лишь условно, они совершенно «равноправны».)

Особой сноровки требует приемка крупногабаритных контейнеров с транспортных «Прогрессов». С ними легко управляется один человек: они лишены тяжести, но массой и инерцией обладают, и надо уметь правильно задать им движение в пространстве станции.

Почти на всех изделиях, которыми пользуются космонавты, можно было бы проставить клеймо: «Сделано для невесомости». Электробритва имеет специальный сборник волос, чтобы они не разносились по воздуху. Шариковые ручки снабжены баллончиками со сжатым газом для выдавливания пасты. Молоток при ударе не отскакивает: внутри он полый, а в полость насыпаны металлические шарики, принимающие на себя реакцию отдачи. Мимоходом заметим, что такой молоток пригодился бы и в земном хозяйстве во избежание травм. Этот маленький пример свидетельствует о большом: некоторые новинки космической техники постепенно внедряются в хозяйственную жизнь людей на планете - от панелей солнечных батарей до аппаратуры дистанционного медицинского обследования.

Умываются космонавты с помощью гигиенических салфеток - слишком своенравна в невесомости вода: то соберется в каплю величиной с кулак, то растечется ровным слоем по встреченному на пути предмету. Но раз в месяц - баня. Полиэтиленовый мешок плотно застегивается «молнией». Сверху - вернее сказать, со стороны головы - поступает вода и подается теплый воздух. Вода, увлекаемая воздушным потоком, омывает тело космонавта, а затем попадает в водосборники. При мытье пользуются губкой и мылом. Чтобы мыло и вода не попадали в глаза, надевают очки, а дышат через шланг. Похоже на аквалангиста под водой. Так, в заурядной бытовой детали, жизнь в космическом сооружении уподобляется уже не полярной станции, а работе подводников.

Как люди спят в космическом доме? Там нет кроватей, они не нужны. Спят в спальном мешке, привязывая себя ремнями. Некоторые предпочитают укладываться на потолке - там просторнее. В «Мире» лучше спать в каютах - там совершенно тихо и не мешает мерцание приборов станции. Виталий Севастьянов заметил, что, если руки во время сна свободны, они самопроизвольно сцепляются в круг перед лицом и начинают «плавать». Так что для спокойного сна лучше спеленать себя наподобие младенца. Опять невольно у нас возникло сравнение с новорожденным, который, как мы говорили, больше привык к «невесомости», чем к тяготению земного мира.

И надо еще, если ты, конечно, не в индивидуальной каюте, не забыть предварительно зашторить иллюминаторы, чтобы не сбивали с толку восходы и закаты, наступающие каждые 90 минут орбитального витка станции.

Но и сон в космосе - дело непростое. Попробуйте спать в состоянии непрерывного падения! А ведь именно к этому и сводится эффект невесомости. Спутник, корабль или станция, достигнув первой космической скорости, потому-то и движется виток за витком по околоземной орбите, что как бы непрерывно падает на Землю, но кривая «падения» совпадает с кривизной земного шара, и фактического падения не происходит. Первое время у некоторых сон в космосе без снотворного не налаживался. Потом все приходит и норму. И, как правило, космонавтам снится Земля, её запахи, её дожди. Психологически это вполне понятно: жизнь вне Земли обостряет чувство всего земного. О далеко идущих последствиях этого обстоятельства уже не в снах, а наяву, о космосе, вызывающем в сознании «ностальгию» по Земле, особо бережное чувство к ней, мы будем говорить в других главах.

Но вот - пробуждение. Сразу из спального мешка - к подогревателю пищи. Пока совершается туалет, завтрак готов: мясные консервы, творог в тубах, хлебцы - каждый «на один укус», чтобы не было крошек, которые тут же разлетелись бы по помещению; наконец, чай или растворимый кофе.